Гриша, прошедший через горнило испытаний от беззаботной жизни мажора до суровой реальности холопства и обретший в этом горьком опыте подлинную человечность, теперь смотрит на мир совершенно иными глазами. Его невольное путешествие в прошлое не просто оставило след в памяти, а перепахало саму душу, заставив остро, почти физически ощущать любую фальшь и несправедливость. Вернувшись в свое время, он уже не может оставаться безучастным наблюдателем, видя, как порок и вседозволенность безнаказанно попирают чужие судьбы. Его внутренний компас, откалиброванный лишениями и борьбой, безошибочно указывает на тех, кто считает себя вправе издеваться над другими, пользуясь положением и богатством. Именно таким воплощением избалованного эгоизма и циничного презрения к окружающим предстает перед ним Катя – молодая особа, для которой понятия совести и сострадания пустой звук, а собственные капризы – закон. Неспособный молча сносить откровенный беспредел, который творит эта наглая и испорченная мажорка, Гриша вновь оказывается в эпицентре событий, где его принципы сталкиваются с ее полным отсутствием таковых. Его реакция, рожденная из глубин пережитого опыта, становится тем спусковым крючком, который запускает цепь необратимых последствий. Вскоре сама Катя, привыкшая к безнаказанности и всеобщему потаканию, с ужасом обнаруживает себя вырванной из привычной роскошной реальности и заброшенной в совершенно иную эпоху. Это путешествие во времени становится для нее не приключением, а суровым испытанием, зеркально отражающим путь самого Гриши, но с иной, гораздо более горькой отправной точки. Ей предстоит столкнуться с миром, где ее деньги, связи и капризы не имеют никакой силы, а выживание зависит от совершенно иных качеств – тех, которых у нее отняла сытая и безответственная жизнь. Это становится началом болезненной, вынужденной трансформации, где прошлые грехи и надменность оборачиваются против нее самой, заставляя пройти через унижение, страх и лишения, чтобы possibly обрести шанс на искупление и понять цену простых человеческих истин, которые она так легкомысленно отвергала.