Дождь, начавшийся внезапно и с такой силой, что небо будто разверзлось, заставил Дэндзи искать укрытие. Он стоял под навесом, мокрый и раздосадованный, ведь долгожданное свидание с Макимой, женщиной, которой он доверял и которой стремился угодить, было под угрозой срыва. Вода стекала по его куртке, а мысли путались между надеждой, что ливень скоро кончится, и горьким осознанием очередного жизненного разочарования. Именно в этот момент его мир, обычно состоящий из тяжелой работы, долгов и одиноких мечтаний, неожиданно дал трещину, сквозь которую пробился луч простого человеческого участия. Рядом оказалось маленькое кафе, и девушка за стойкой, Резе, увидев его промокшую и потерянную фигуру, не просто предложила укрыться внутри, а встретила его теплой, искренней улыбкой. Эта улыбка, лишенная расчета или жалости, а просто добрая и открытая, стала тем самым первым камешком, который, упав в спокойную поверхность его существования, породил расходящиеся круги. Их разговор под шум дождя за чашкой горячего напитка был лишен привычного для Дэндзи напряжения; здесь не нужно было никого убивать, никому доказывать свою ценность, можно было просто быть собой – растерянным парнем, промокшим под дождем. С той самой встречи повседневность Дэндзи, прежде выстроенная в четкую, хотя и мучительную, линию между охотой на демонов и мыслями о Макиме, начала терять свои резкие очертания. В его жизнь тихо, но настойчиво стала входить Резе с ее простыми радостями, спокойными беседами и тем самым чувством нормальности, о котором он даже не смел мечтать. Каждый новый день теперь нес в себе не только ожидание приказа или одобрения от Макимы, но и возможность зайти в кафе, обменяться парой слов, увидеть ту самую улыбку, которая начинала означать для него что-то очень важное и настоящее. Это порождало внутри Дэндзи странное, доселе неведомое смятение. Его преданность Макиме, долгое время бывшая единственным компасом в жизни, начала подвергаться тихому, но мощному испытанию. Рядом с Резе он впервые почувствовал, что его могут принимать не за силу его пилы или готовность подчиняться, а просто за него самого – за того неловкого и наивного юношу, каким он был на самом деле. Эта новая, зарождающаяся связь стала для Дэндзи источником одновременно тепла и глубокой внутренней путаницы, заставляя его впервые за долгое время задуматься не о том, как выжить или угодить, а о том, чего же он хочет на самом деле и что такое счастье в мире, где до сих пор ему была отведена лишь роль инструмента в чужих руках.